Исследования памятника проводит Комплексная археологическая экспедиция Института истории материальной культуры Российской Академии Наук (ИИМК РАН, г. Санкт-Петербург) под руководством Н.Ф. Соловьевой. Исследуемый памятник – раннеземледельческое поселение Йылгынлы-депе на юго-востоке Туркменистана. Культурный слой поселения включает примерно 20 строительных горизонтов, содержащих остатки сырцовой архитектуры. За годы раскопок памятника (1985–1991, 1993–1995, 1997, 1999, 2006–2015, 2018) Каракумская экспедиция ИИМК РАН изучила шесть верхних строительных горизонтов и приступила к исследованию седьмого строительного горизонта.
Раннеземледельческое поселение Йылгынлы-депе, VII строительный горизонт, общий вид
Сведения о памятнике
Раннеземледельческое поселение Йылгынлы-депе расположено в восточной части подгорной полосы Копет-Дага примерно в 240 км по прямой на юго-восток от Ашхабада и в 110 км на северо-восток от иранского города Мешхед. В настоящее время это оплывший холм с пологими склонами неправильных овальных очертаний, площадью около 14 га и высотой около 14 м над современным уровнем аллювиальной равнины. Более возвышенная северная часть плавно переходит в основной массив поселения, простирающийся к югу. В V–IV тыс. до н.э. равнину вокруг Йылгынлы-депе, сформированную глинистыми наносами, орошала речка Меана-чай.
Поселение могло быть основано, как минимум, в середине, возможно, в начале V тыс. до н.э. и просуществовало около полутора тысяч лет. Судя по топографии памятника, возникшее в эпоху раннего энеолита поселение достигло максимальных размеров в пору Намазга-II, когда была застроена южная окраина. К концу этого периода происходит постепенное запустение центральной части поселка. Оставление Йылгынлы-депе, видимо, связано с миграцией речки Меана-чай и прогрессирующим оскудением водных ресурсов.
Основу хозяйства общины поселения составляли земледелие и скотоводство: выращивали, в основном, пшеницу и ячмень. В стаде преобладал мелкий парнокопытный скот. Часть мясного рациона восполнялась охотничьими трофеями.
Община поселка эпохи энеолита была довольно большой – от одной до двух тысяч человек, с богатой и развитой материальной культурой, особенно той ее сферой, которая связана с жилищем и домашним бытом. Раскопки памятника предыдущих сезонов выявили многие детали строительной практики и способов капитальных и косметических ремонтов, применявшихся в парадных, жилых и хозяйственных помещениях Йылгынлы-депе. Помещения, предназначенные для отправления ритуалов, характеризуются просторностью и благоустройством, продуманностью деталей архитектуры и качеством отделки интерьеров. Поражает добротность рядовой архитектуры: просторность и качество отделки жилых помещений в домах, благоустройство и размеры дворовых участков несопоставимы с аналогичными показателями одновременных памятников региона.
Обитатели поселка не только накопили большой опыт в технике строительства сырцовых домов, но и методично соблюдали устоявшиеся многовековые традиции домостроительства. Четкое зонирование пространства домохозяйства по функциональному назначению являлось одной из таких традиций. Жители прекрасно знали, как будет использоваться помещение, еще при закладке фундамента, не говоря уже о внутренней отделке помещений.
Доступные археологам материальные составляющие обрядов, проводимых обитателями поселка, свидетельствуют об удивительно богатой, разнообразной и красочной ритуальной стороне жизни общины. Настенные росписи, детали интерьера святилищ, антропоморфные статуэтки и мелкая глиняная пластика Йылгынлы-депе демонстрируют высокий уровень развития художественного мастерства жителей посёлка. Находки большого количества медных изделий свидетельствуют о высоком уровне развития металлургии меди. Обилие медных предметов, найденных в пределах поселения, уникально для энеолита Южного Туркменистана и сопредельных территорий. Высокого уровня достигло и камнерезное производство, о чём свидетельствует изготовление мастерами Йылгынлы-депе каменных статуй.
При раскопках Йылгынлы-депе были открыты уникальные архитектурные комплексы с оригинальным интерьером. Насыщенность центральных комнат этих комплексов объектами и деталями высокой семиотической ценности, дала основание исследователям называть такие помещения «святилищами с красными скамьями». В святилищах обнаружены уникальные настенные росписи и скульптура, глиняные и обугленные деревянные скамьи, крашеные полы, алтари, каменные статуи, а также изделия, намеренно оставленные на полах перед разрушением зданий. Это медные орудия и украшения, терракота, каменные статуэтки, керамика, каменные и костяные орудия.
Мастерская по изготовлению мелкой глиняной пластики на поселении Йылгынлы-депе
Изучение Йылгынлы-депе стало качественно новым этапом полевых исследований памятников эпохи энеолита Южного Туркменистана. Наряду с всесторонним изучением особенностей материальной культуры поселения, сохранения традиций и появления инноваций, особое внимание уделяется микростратиграфическим исследованиям архитектурных остатков в пределах одного строительного горизонта, изучению техники сырцового домостроительства и создания интерьеров помещений.
В результате исследования поселения получены новые данные, позволяющие охарактеризовать культуру земледельческой общины эпохи энеолита Южного Туркменистана. Для V–IV тыс. до н.э. в этих регионах нет ни одного сколько-нибудь полно исследованного памятника. Более крупные, чем Йылгынлы-депе, и структурно более сложные энеолитические поселения в юго-западной Азии известны лишь в Южной Месопотамии. Таким образом, многолетние раскопки Йылгынлы-депе позволяют не только детально изучить один из важнейших культурных центров Древнего Востока, но и получить представление о материальной, социальной и духовной структуре земледельческих поселений Средней Азии и Восточного Ирана эпохи энеолита. Получаемые в процессе раскопок материалы позволяют уточнить хронологическое соотношение культурных комплексов самого поселения Йылгынлы-депе, реконструировать хозяйственную деятельность его обитателей и, до некоторой степени, доступной археологической науке, исследовать идеологические представления древних земледельцев Средней Азии и социальную организацию общины, жившей в пределах плотно застроенного поселения.
Необходимость получения новой информации о поселении, добытой при помощи археологических исследований, в 2014 г. представляла особую значимость. Дело в том, что самый нижний из изученных культурный слой содержал остатки архитектуры домохозяйства VI строительного горизонта с культовым комплексом, который был самым ранним в пирамиде аналогичных комплексов V, IV, III и II строительных горизонтов, расположенных выше. Все эти комплексы относились к периоду развитого энеолита. Однако, в заполнении и на полах домохозяйства VI строительного горизонта было обнаружено большое количество фрагментов керамики, орнамент на которой характерен для периода позднего Намазга-I (ранний энеолит), что давало возможность обнаружения архитектуры этого периода в VII строительном горизонте.
Суть открытия
В 2014–2015 и 2018-х гг. при раскопках VII строительного горизонта обнаружен уникальный комплекс – специализированная мастерская по изготовлению мелкой глиняной пластики эпохи раннего энеолита.
Комплекс включает: помещение-мастерскую (где лепили фигурки), емкость для сушки, комнаты с печами для обжига поделок. Перед входом в мастерскую был большой двор.
В центре помещения-мастерской была сооружена низкая конструкция (типа достархан), за которой сидели мастеровые, в северо-восточном углу этого помещения организовано место для складирования глины, из которой лепили поделки, к западной стене мастерской пристроена прямоугольная заглубленная в пол емкость для просушки поделок (емкость выложена кирпичами и доверху заполнена золой); в северной стене мастерской организован дверной проем, через который можно было попасть в маленькую комнату, где проводили обжиг поделок.
Комната для обжига прекрасно сохранилась, поэтому есть возможность полностью воссоздать интерьер. Пол и стены сохранили следы чёрной краски. Дверной проем с высоким фигурным порогом закрывался дверью на вращающейся оси (есть подпятник). Слева от входа к стене пристроена специальная двухчастная печь для обжига поделок. Печь сохранилась в высоту примерно на 1 м. Фасад печи украшен фигурным пилястром (вероятно, антропоморфное изображение), который был выкрашен белой краской. Стенки печи были выкрашены в чёрный цвет. На фасаде были сделаны два специальных отверстия, через которые в топку закладывали дрова, а в отделение для обжига – поделки из глины (фигурки животных, фишки, мелкую антропоморфную пластику). Справа от входа из глины на высоком постаменте стояла овальная ёмкость (возможно, в неё временно складывали поделки). В северном углу комнаты на боку лежал огромный (до 100 л емкостью) расписной керамический сосуд-хум, в который сбрасывали золу из печи (зола и пепел у всех первобытных народов священны, как и всё, что связано с огнем). Между хумом и овальной емкостью сохранились остатки двух круглых сырцовых колонн. На полу в центре комнаты найден сломанный глиняный столик квадратной формы на низких фигурных ножках (находка этого столика и деталей от других тоже уникальны – нигде и никогда прежде подобных находок не было).
Мастерская по изготовлению мелкой глиняной пластики на поселении Йылгынлы-депе
Из мастерской через двор можно было попасть в ещё одну комнату с обжигательной печью. Вход в комнату закрывался дверью на вращающейся оси – справа от проёма со стороны комнаты сохранился каменный подпятник. Чёрная краска с пола узкой полосой поднималась на все стены комнаты, зрительно создавая эффект плинтуса. Выше плинтуса поверх штукатурки все стены, кроме северо-западной, были выкрашены в белый цвет на всю сохранившуюся высоту. Северо-западная стена была чёрной полностью.
В пол помещения прямо напротив входа на расстоянии около метра вертикально на половину высоты вкопан небольшой плоский камень. Вполне вероятно, что впущенные в пол камни являются ничем иным, как заменителями каменных статуй, вкапываемых в пол святилищ, исследованных на Йылгынлы-депе в вышележащих горизонтах.
Справа от входа вплотную к юго-западной стене комнаты на полу стояло прямоугольное в плане сооружение из глины, передняя и правая боковые поверхности которого были оштукатурены и выкрашены в чёрный цвет.
Слева от входа, занимая весь северный угол комнаты, построена большая прямоугольная двухчастная печь. Конструкция, детали украшения фасада и назначение печи аналогично печи, раскопанной ранее в помещении за северной стеной мастерской. Все стенки печи были тщательно оштукатурены и выкрашены так же, как и стены комнаты: тонкий черный плинтус прямо у пола, выше – белый цвет. В печи – две камеры: топочная и обжигательная, разделённые невысокой овальной перегородкой. Под топки расположен чуть ниже пода обжигательной камеры. Поверхность пода топки тщательно заглажена и очень сильно прокалена. Под обжигательной камеры выложен галькой среднего размера, поверх которой нанесена гладкая глиняная обмазка. Фасад печи, так же, как и фасад печи в помещении 100, украшен налепными рельефными деталями, которые не несут никакой функциональной нагрузки. Примерно по центру фасада сделан пилястр из трех полуцилиндров разной высоты со скругленными концами, плотно стоящих друг на друге и выкрашенных в белый цвет (верхний полуцилиндр сохранился плохо). Ближе к левому углу печи на фасаде вылеплен узкий тонкий прямоугольный в сечении пилястр, сужающийся книзу и не достигающий пола. Пилястры соединены горизонтальным ладьевидным валиком, расположенным прямо под устьем топки. На валиках и пилястрах отчетливо видны следы белой краски. Возможно, правый край фасада печи тоже был как-то украшен, судя по направлению волокон штукатурки.
На полах и в заполнении помещений комплекса мастерской на всех этапах его бытования, в ёмкости для сушки и в печи найдено большое количество, более 2000 единиц, заготовок поделок, бракованных поделок, целых и сломанных готовых изделий мелкой глиняной пластики и находок, которые могли использоваться в качестве орудий труда при работе с глиной. Среди общего числа находок обнаружено более 200 поделок из стенок керамики (которые могли использоваться в качестве инструментов), десятки шариков, фишек, фигурок животных, антропоморфных фигурок, пряслиц и наверший; заготовки и бракованные изделия составляют около 1000 единиц, из них – 327 глиняных комочков и заготовок найдены только в сушилке. Такое количество изделий мелкой глиняной пластики значительно превосходит нужды одной семьи, а, следовательно, есть основания говорить о производстве поделок для нужд других членов общины поселка, то есть – о разделении труда. А это уже требует внесения корректировок в наши знания о социальной структуре примитивного общества эпохи раннего энеолита Туркменистана.
Открытие комплекса специализированной мастерской по изготовлению мелкой глиняной пластики периода Намазга I (датировка комплекса: рубеж V–IV тыс. до н. э.) стало сенсацией для всей среднеазиатской археологии. Никогда прежде археологам не удавалось найти столь раннего комплекса такой сложности и сохранности. Были отдельные находки развалов печей, ям и скопления поделок, участки их нахождения исследователи по совокупности материалов называли мастерскими, но все они не представляют собой единого комплекса строений и относятся к более позднему времени.
